Начало истории (2011 год): 1 часть - 3 часть.
Итак, продолжим. Мы выехали на оценку топ-менеджеров.
Сразу перечислю ошибки, которые я уже допустила на тот момент:
1. Я не придала большого значения слишком субъективным оценочным высказываниям Советника и его жены, считая по наивности, что они всего лишь ошибаются в оценке управленческих навыков конкретных людей и объективная оценка поможет им разобраться.
2. Я не определила жёсткие границы в рабочих отношениях - я позволяла себя и свою программу жёстко контролировать, я не прояснила чётко, кто является заказчиком услуги (а по сути получилось, что заказчик - жена Советника, которая формально на заводе никакой должности не занимает и прямого отношения к заводу не имеет).
3. Я не определила рабочие часы и потому на протяжении всего куска проекта, в котором участвовала, постоянно не высыпалась (мягко говоря).
4. Самое главное - я не настояла на подписании контракта до начала работ. Я выслала форму контракта, я согласовала устно ТКП, но я не получила на руки подписанный вариант контракта, предполагая, что проект будет, как это обычно бывает в подобных случаях, долгосрочный и ни к чему сейчас упираться в формальности.
Однако, когда я осознаю и анализирую свои ошибки, в то же самое время, я понимаю, что не допусти я их - я вообще не получила бы этого опыта. И не знаю, лучше это было бы или хуже.
Итак, на мрачном таинственном заводе продолжились приключения трёх экспертов по оценке персонала...Прилетаем поздно вечером. Надо бы спать лечь, но нам накрыли стол и поскольку двух других экспертов видели впервые, рассказ о том, какие плохие топ-менеджеры окружают ГД, продолжился. Утром у нас было запланировано 10 интервью с топ-менеджерам и одно с ГД. Мы поделили людей и начали работать. Как на грех, руководитель, который казался Советнику и его жене самым ужасным с точки зрения опасности для ГД, показался весьма грамотным и компетентным одной из экспертов. Она даже (о ужас) засмеялась в диалоге с ним во время интервью А поскольку интервью проходили в огромной аудитории, жена Советника это услышала. И с этого момента начался настоящий прессинг. На нас в каждом перерыве оказывалось сильнейшее давление. Нам говорили о том, что мы странно себя ведём и не видим очевидных вещей - в частности, того, что руководители настроены враждебно, что они просто "очаровывают" нас (речь шла в большей степени о том, с кем смеялись). В тот момент я уже понимала, что мы оказались втянуты в процесс сведения межличностных счётов, что нашими руками хотят убрать неугодных для Советника людей.
День близился к завершению. В каждом перерыве мы говорили о том, что руководители настроены конструктивно, что они рады предстоящим переменам и тому, что их проблемам уделяют внимание. Однако для наших прямых заказчиков это была отрицательная динамика развития ситуации. Параноидальный склад мышления Советника и его жены подталкивал их к мысли о том, что кругом одни враги. Когда выяснилось, что руководитель Центра обучения уже работала с компетенциями для руководителей среднего звена, жена Советника обратилась к ней с просьбой передать нам материалы, чтобы учитывать их в нашей работе. Руководитель не смогла сделать это молниеносно, за что была обозвана "нашим врагом" и информация о том, что Центр обучения работает плохо, была передана ГД. Когда ГД увидел руководителя ЦО в нашей компании, и мы совместно разбирали документы (т.к. она и не думала отказываться от сотрудничества и с радостью поделилась наработками), он был, мягко говоря, в недоумении и, как говорится, не мог понять - "верить своим глазам или своим друзьям".
В этот же вечер мы рискнули отказаться от предложенной экскурсии в силу большого объёма аналитической работы - мы должны были за пару дней разработать на основе интервью Модель компетенций. Чем усилили, очевидно, подозрения в своей некомпетентности и "нелояльности". Меня как руководителя проекта попросили пройти на разговор. В разговоре давление стало очевидным и почти хамским. Я настояла на совместном обсуждении результатов сегодняшнего дня. В процессе нашего доклада (непонятно, о чём - ибо мы собирали информацию для внутренних аналитических работ - и это ещё одно нарушение границ - здесь не должно быть контроля, это "внутренняя кухня", и тут просто нечего контролировать) - по сути - о содержании интервью с топами - Советник как-то разнервничался. А его жена всегда реагирует агрессивно, когда Советник нервничает (он болен, ему нервничать нельзя, поэтому опять - "все враги"). Одна из экспертов заявила, что руководители были "вполне искренни", на что Советник закричал - "Как Вы можете так говорить? Я нахожусь здесь три месяца, и точно знаю, что они все врут!". Эксперт ответила, что это очень серьёзное заявление. Чем подписала себе приговор. Я немедленно была отведена в сторону, и мне было объявлено о том, что данного эксперта на проекте больше быть не должно - она смеётся с ненавистным руководителем, она позволяет себе не соглашаться с мнением Советника и, в конце концов, она общалась с руководителем Центра обучения, в то время, как Советник охарактеризовал её ГД как плохого сотрудника.
Утром мы прилетели в Москву, где в аэропорту началась очередная серия моральных ударов с обесцениванием нашей работы, с претензиями, с огромным количеством тревоги и контроля. На второй минуте разговора я просто сказала всё, что о них думаю. Я пока ещё надеялась получить деньги за свою работу, т.к. все свои обязательства по первому этапу работ мы выполнили и выполнили, как я считаю, блестяще. Поэтому я сказала, что нам не подходят такие жёсткие условия контроля и мы не готовы дальше с ними сотрудничать.
Продолжение следует...